Кабинет ректора

К счастью длинноногая красавица Ева, секретарша герра ректора, сидела на положенном месте, то есть в небольшом предбаннике, вслед за которым находился и сам кабинет. На столе перед девушкой лежала уже привычная глазу Исаак стопка бумаг, а у самой фройляйн вид был слегка заспанный. Что, в принципе, неудивительно - выходные только закончились, а не понедельник, как известно, день тяжёлый.
- Моя дорогая, Карл привёз те замечательные круассаны из булочной? - поинтересовался Кампфер, доставая из кейса ключи и одновременно проходя к двери своего кабинета.
- Да, герр ректор. Подать?
- Да, разумеется, - звонко щёлкнул замок, Исаак пропустил Урса вперёд и, заходя следом, добавил. - Ещё уофе. Свежесваренный, а не ту растворимую бурду из пакетиков, которую ты с таким удовольствием готовишь всем моим гостям.
Ева лишь широко улыбнулась: своё начальство она понимала с полуслова и прекрасно знала, что последние слова Исаака в его устах звучали (и являлись) комплиментом.
Кабинет ректора - то самое страшнео место, о котором среди студентов, да и преподавателей тоже ходили страшные легенды. Добрая половина последних, кстати, твёрдо была уверена в том, что каждую пятницу, перед окончанием работы, герр фон Кампфер трахает сикретаршу - так сказать, оттягивается перед выходными. И сей факт регулярно, пускай и под грифом абсолютной секретности, регулярно обсуждался впреподавательской. Исаака эти сплетник мало заботили: лишь бы преподаватели уважали, да работать не мешали.
Что касается Урса и ему подобных, то в кабинет ректора его его вызывали только для получения очередной взбучки и отказа по поводу повышения зарплаты. Это самое повышение было для Исаака самой настоящей головной болью. В штате около 15 преподавателей - здоровых взрослых мужчин, -  но каждый думает, что его недооценивают и регулярно шляется к высокому начальству с требованием повысить заработную плату. Как следствие, вместо повышения получает головомойку и обиженный суровостью и несправедливостью жизни уходит нудеть в свою аудиторию.
Так вот, обычно герр ректор соблюдал чёткую субординацию, и никогда не устраивал у себя в кабинете чае- или кофепитие. Разве что с начальством из Берлина. А сейчас вот немец неожиданно снизашёл до Урса. Наверное, во всём была виновата проклятая сонливость, а заодно приближающаяся мигрень.
- Присаживайтесь, герр преподаватель, - Исаак кивнул на кресло около своего стола, а сам занял своё положенно место, то бишь во главе.

Рыбак рыбака видит издалека. Эту старую поговорку можно было несколько переиначить как курильщик курильщика видит издалека. Исаак усмехнулся, выудил из ящика простую чёрную пепельницу (да-да, вульгарщины герр ректор не терпел) и поставил её перед преподавателем.
- Курите на здоровье, герр Калленберг. Прошу простить меня за глупый каламбур, - просьба просьбой, но в голосе мужчины не было ни капли сожаления, лишь скрытые нотки какого-то тёмного веселья.
Урс с его глупым болтливым языком толкьо что огласил одну из байек, которую Исаак, если не слышал, то, несомненно, догадывался о её смысле. И, признаться, он его порядком повеселил. Хотя глупость была отменная и попахивала дешёвым юмором из старых чёрных комедий.
- Что вы говорите, майн герр? - мягко улыбнувшись, ректор достал всё из того же ящика тонкую пачку ванильных сигарилл. - Я не палач и не извращенец... и никогда не западал на мулаток. Только не вздумайте слепить из этого очередную сплентю. Уж я знаю как сильно вы меня любите.
Герр фон Кампфер лениво закурил, выдохнул тонкую струйку сладковатого дыма и неожиданно перегнулся через стол, оказавшись близко-близко от Урса. Нехорошо прищурившись, Исаак тихо проговорил:
- Вы забываетесь, майн герр. Впредь прошу вас держать язык за зубами. И можете передать это всем всвоим коллегам, которые шепчутся у меня за спиной и с таким удовольствием распускают всякие гадости, которые потом в десятки раз раздуваются драгоценными студентами.
Достаточно доброжелательно и безмятежно улыбнувшись, герр ректор вновь выпрямился в кресле. Исаак всегда предупреждал один раз. Выстрелом в голову. И вообще придерживался чёткого правила - бей своих, чтобы ужие боялись ещё больше.
Тихо скрипнула дверь - в кабинет боком вошла Ева, с трудом держа поднос с двумя миниатюрными чашками кофе, сахарницей и вазой со свежайшими круассанами. Походка у секретарши была модельная; впрочем, и мозги у девушки имелись - всё-таки Исаак не следовал тупой позиции "секретарь - лицо фирмы" (в данном случае университета. Поставив поднос на стол, Ева счастливо улыбнулась ректору, кинула высокомерный взгляд на Урса и, перебирая своими умопомрачительными ногами, с гордостью удалилась.
- Прошу вас, герр Калленберг, - Исаак затушил недокуренную сигариллу в пепельнице. - У нас есть немного свободного времени, которео можно провести вдали от галдящих студентов. Я боюсь представить, что будет на рождественском фуршете.
Кофе был именно таким, какой герр фон Кампфер любил - в меру крепким, горячим и совершенно несладким. Что и говорить, красавица Ева обладала всеми талантами, которые должны быть у отличной секретарши. О пошлостях думать не надо
- Вы уже приготовили рождественские подарки? - неожиданно поинтересовался мужчина.

Исаак, чуть прищурившись, не спускал глаз с Урса. Да-да, была у ректоар такая особенность - он любил наблюдать за людьми. Особенно за их глазами. Герр преподаватель всё же был слишком наивен по сравнению со своими коллегами, но исааковское дело - предупредить. Как говорится, ударь одного, подай этим пример - другие сразу же заткнутся. Возможно Урсу просто не повезло - со своим длинным языком он просто попал под горячую руку. Весь университет знал, что герр фон Кампфер, хоть и отличался излишней мстительностью и злобностью, в плане выговоров был весьма скор на расправу.
- Родители на торжестве - это всегда радость. По крайней мере для меня, - герр ректор нехорошо усмехнулся. - Что касается студентов и преподавателей, то первые обязательно отсчитаются о своих достижениях или отсутствиях оных перед дорогими родственниками, а вторые им в этом помогут. Студенты, сами знаете, частенько любят приукрашивать события.
Жёсткий тон Исаака ясно давал понять, что терпеть подобное он не намеревается. И все присутствующие на празднике родители будут чётко осведомлены обо всём, что происходит с их дорогими чадушками. В конце концов, они имеют право знать, на что тратят весьма немалые суммы.
- В любом случае, и тем, и другим найдётся, о чём поговорить с дорогими гостями, - новый глоток кофе и более-мене довольная улыбка: всё-таки были вещи, которые могли привести герра фон Кампфера пускай не в отличное, но в хорошее настроение.
Герр рекор был глубоко убеждён, что хуже Рождества только один праздник - день рождения. Вся эта нынешняя суета с подарками, украшениями и весёлой атмосферой за многие годы уже порядком поднадоела Кампферу; более всего на свете он мечтал оказаться где-нибудь подальше от рождественской ереси. Быть может, в отсутствии праздничного настроения немца был виноват тот факт, что отношения с семьёй у него были (чего уж толку скрывать) отвратительные, а настоящих друзей, как таковых, не имелось вообще. В свои годы Исаак ухитрился получить роскошный дом и огромный счёт в банке, но обзавестись простыми дружескими связями так и не удосужился.
- Да, по всей видимости, я плачу вам хорошую заработную плату, раз уж вы позволяете себе выбирать два подарка, - мрачновато отшутился Исаак, ставя опустевшую на половину чашку на столешницу. - Скажем так, я приготовил небольшой подарок для всех преподавателей. Только пусть сюрприз останется сюрпризом - я надеюсь на вашу порядочность и нежелание трепать языком.
Ловко увильнув в сторону от разговора о семье, герр фон Кампфер чувствовал себя замечательно. В конце концов, Урс ему ни брат, ни муж, ни любовник, чтобы делиться с ним всеми своими мыслями и переживаниями.