Сделав глоток воды, Фридерманн почувствовал скорее моральное облегчение, нежели физическое. Но не зря же он провел столько лет на поле военных действий. Он ограничился короткой фразой, которая, казалось, без труда могла выразить все состояние мужчины:
— Лучше не придумаешь.
На слова Кампфера, обращенные к официантке, Майер не выдержал и взъелся:
— Я сам могу позаботиться о себе, вы не поверите! Поэтому оставьте меня в покое, очень вас прошу. - Он опирался на стол, чувствуя как из-под ног уходит опора. Но когда ректор произнес фразу "Обопритесь на моё плечо", слабость просто-таки покинула тело преподавателя. Как можно более твердой походкой он направился к выходу. Оказавшись на свежем воздухе, он прикрыл глаза и вдохнул приятный аромат ночи. Не оборачиваясь, но точно зная, что Исаак стоит позади, он произнес:
— Боюсь вы неправильно что-то поняли, любезный. Я не женщина, и обо мне не надо печься. Я сам могу позаботиться о себе, не будь я военным. Мне очень жаль, что вы стали свидетелем этой минутной слабости моего организма. - Но Фридерманн знал, что даже выглядит сейчас неубедительно. А слова его звучали уже не так грозно, как продуцировал их его мозг.