У Вольфа выдался выходной, впрочем, после всего что в последние дни с ним произошло - это было мало удивительно. С работы его практически выгнали, только что не метлой через каминный зал, так что ему было решительно нечего делать. Холодно, идет снег, Рождество, уже светят фонари и водитель уже пятый квартал тащится за майором, который лениво шагает по улицам, то выкуривая сигару, то выпивая чашечку чая или кофе в кофейне. А еще Он пропал. Вольф не удивился, когда с утра Лай исчез. Будь он на его месте - тоже бы ушел. Просто потому что просыпаться в одной постели с тем же, с кем заснул и дожидаться его пробуждения обозначает вполне закономерные выводы. Не сказать, чтобы у брюнета было плохо с причинно-следственной связью, но подобный вывод пару дней его нервировал. Наверное, потому что он не привык оставаться. Ведь уходил всегда он.
Было холодно. Как всегда. Плотное пальто, свитер с высоким горлом, утепленные джинсы, теплые ботинки и высоко поднятый ворот, скрывающий теплый шарф. В начале он был спокоен и уверен, что так и должно быть. Мало ли какие привычки есть у Лайонела? Но чем ближе была вторая неделя, тем сильнее становилось ощущение того, что это не нормально и не в порядке вещей. Что ему физически нужно увидеть эту бестию, понять, что Лайонелу больше ничего от него не нужно и спокойно растрелять коробку патронов на полигоне по мишеням, размышляя обо всем, что произошло просто как о "случайной встрече".
Мысль мелькнула и ужалила Вольфганга.
"Черт, да не может этого быть! Знаю, что горожу глупости, но здесь что-то не так!" - от досады он остановился под одним из фонарей и решил отвлечься на бродящих вокруг людей. Скамейки, люди. Счастливые улыбки, взгляды. А он стоит под фонарем и тщетно пытается понять кого же ищет. Сзади медленно подкралась машина, готовая забрать Вольфа домой. Несколько мгновений он стоял под фонарем, тщетно пытаясь избавиться от воспоминаний, но едва он решил сесть в машину, взгляд упал на мужчину на скамейке... Вольф бы прошел мимо, если бы... если бы ему не показалось что-то в нем мучительно знакомым.
Майор пошел к скамье, желая увидеть действительно то, о чем подумал, на губах так и застыло имя "Лайонел", которое он тихо, но уверенно повторял.

"Да! Черт побери, это я!" - отчего-то радостно захотелось крикнуть во всю глотку, сливая все невозможное напряжение в совершенно безудержном всплеске внутренней энергии, но почему-то не выходило. Наверное... потому что ему это было совершенно не свойственно. Безумное, странное счастье, радость от того, что глаза его не подвели и это действительно Лай, что он нашел его сейчас в Рождество, когда этой ночью дети будут искать свои подарки под елкой. Что не нужно больше мучиться всеми этими невозможными вопросами, которыми он и раньше-то задаваться не любил.
- Лайонел, - уверенно и как-то тепло вышло сказать его имя. Вот теперь Лай может отправлять волка куда угодно, хоть помирать в Кадат, если больше ему не нужен ни Вольф, ни его общество. Он взгляда не мог оторвать от этого лица, такого бледного, растерянного, словно смотрящего на него из-за стекла. Вольф, оперевшись одной рукой о спинку скамейки, коснулся своей щекой щеки Лая, словно собираясь ему что-то сказать на ухо, а на самом деле определяя степень обмороженности киллера и причину его "отвлеченности" от реальности.

А если дело и есть - все страждущие высказаться, могут идти по домам и встречать Рождество, потому как Вольфганг Кёниг на текущий год окончил прием жаждущих с ним поговорить по поводу морали, уставов, общественного поведения и прав сексуальных меньшинств, и занят тем, собственно, из-за кого с ним все и хотят эти темы обсудить.
Холодный. Такой холодный, что на нем, наверное, даже не растает снег, если упадет на кожу. Движения медленные, сонные, заторможенные. Лайонел напоминал сомнамбулу. Неторопливость и... кажется, даже неспособность воспринимать окружающий мир в нормальном темпе. Холодные губы коснулись уголка губ, и Вольф повернулся к этим холодным, но таким желанным губам. касаясь их нежно, осторожно, чтобы через мгновение заглянуть в серые глаза.
- Лай, что с тобой? - не опоили, сомнительно, чтобы обкололи или накачали наркотой, для этого он вел себя слишком адекватно, да и не могли же на Лае проводить те же эксперименты с биохимией, в прочем... почему бы и нет? Но была и другая возможная причина - потеря крови. Только вот... на вид он выглядел нормально. Свободная рука залезла под куртку и свитер, чтобы ощутить влажную майку и намокший изнутри свитер. Достав руку обратно волк обнаружил кровь.
- О черт... давно истекаешь? - льдистые глаза приняли серьезный и обеспокоенный оттенок, Кёниг что-то написал в телефоне, через мгновение из машины, остановившейся у фонаря, вышел мужчина и направился к ним двоим.
- Шульц, бери его под правую руку. Осторожнее, не дай Бог мы его не довезем... - Вольф положил левую руку лая себе за шею и обняв его за талию приподнял, с правой стороны произошло тоже самое, - Только не теряй сознание, Лай. Только не теряй сознание.
Трое двинулись к машине.

"Ну давай еще вскроем эту рану, пусть она даже не серьезная, посреди улицы. Не здесь же мне тебя раздевать. Зима как-никак", - мысленно отчитал Лайонела Вольф, неожиданно наклоняясь и страстно целуя того в губы, чтобы он наконец перестал дергаться и дошел спокойно до машины. Похоже в особняке уже все не имели никаких сомнений в том, что произошло между киллерами, так что шофер спокойно продолжил идти вместе с майором и Лайонелом через улицу и оставил Лая на попечение Вольфу лишь возле машины, куда Лайонела засунули, отлипнув от желанных губ.
- У меня создается впечатление, что ты хочешь свести меня с ума, - волк залез в машину и прямо с места принялся расстегивать куртку киллера, задирать свитер, чобы убедиться, что слова Лая не бравада тяжелораненого. Наверное впервые за столь долгое время ему за кого-то еще было так страшно, что он не верил своим ушам и собирался во всем сам увериться. Но даже через беспокойство необузданная радость и счастье продолжали греть Вольфганга мыслью, что Лай жив, он здесь.

"Ты думаешь мне сейчас машина важна? Ты за кого меня держишь?" - досадливо подумал волк, задирая свитер и футболку Лая. Сопротивлялся Лайонел как невинная девица, вопил не тише, чем сильно Вольфа удивил. Водитель даже несколько удивленно оглянулся на происходящее на заднем сидении.
- Терклиц, езжай в Терклиц, Шульц, - "похоже тебя отравили..." - Лай так ворочался, что Вольфганг даже не удержался, - Там все равно разденут, не суетись Лай. Я тебя не насиловать здесь собираюсь, а салон все равно на перетяжку отдавать, - наконец-то удалось стянуть с бестии свитер, а за ней футболку стянуть было не сложно. Волк внимательно посимотрел на расползжшееся по груди пятно, ища в не хилом разрезе плоти несвойственные для таких ран аномалии.
- Сколько ты так ходишь? Как давно тебя ранили?- "Добьюсь я от тебя хоть чего-нибудь сегодня или нет?! Что ты смотришь на меня, словно я с неба свалился и теперь спрашиваю у тебя сущие глупости?!" - с каждым мгновением он все больше и больше начинал за него беспокоиться, это по мере всего увеличивало шанс полного отключения эмоций, которые сейчас хотели хлынуть через край. Но Вольф несмотря ни на что внешне был спокоен и... даже улыбался.

"Ты еще и обиделся?!" - волк совсем обалдел, глядя на своего киллера. Мало того, что он тут сопротивляется усиленно, пусть и под "благородными предлогами", так он ещё и обижается, когда ему говорят, что его не станут насиловать.
- Обязательно изнасилую, когда спасу твою, дорогую мне шкуру, - осознание того, что тепло машины заставляет яд в крови действовать быстрее заставило Вольфа открыть сзади окна.
- Открой окна, Шульц, если надо - нарушай правила, нам нужно попасть в клинику срочно, - спокойно, холодно говорил Вольф, отнимая руку Лайонела от груди и прижимая рану свернутой в жгут футболкой.
- Что за Льюис? Где он? - на этот вопрос он намеревался услышать ответ. Пусть он и не хочет заморозить О`Коннела, хотя сейчас старательно этим занимается, но тому, кто это сделал с блондином - он откусит голову, получив антидот. Сверху Лая он прикрыл его же свитером, моля случай, чтобы им повезло. До клиники здесь было не дальше трех кварталов, но сейчас же Рождество!
"Лай, это я, черт побери, ты меня не узнаешь? Вольфганг Кёниг. Черт тебя подери, твоя Снежная королева, маленький засранец, только попробуй умереть, я тебя с того света достану", - тирада вышла как-то сама собой мысли были мрачные и он все больше впадал в состояние знакомое ему по работе. Полное отчуждение эмоций.
"Вопрос на засыпку. Какого характера в нем яд? Тот что разлагается от адреналина или наоборот? Тепло ему нужно или холод?! Черт, я никогда не был силен в фармакологии..."
- Какая у тебя группа крови? - невозможная догадка посетила его голову. Если бы только его...

Шутки начинали медленно, но верно действовать на нервы... На вопросы Лайонел почему-то отвечать не хотел, упорно следуя путям ассоциаций, а не ответов. Похоже парень старательно терял сознание и разум вместе с ним. Правда после очередной излюбленной цитаты он пришел в себя, видимо действовал ледяной ветер, врывающийся во все окна машины, открытые Вольфом и водителем и не замедлил начать покрывать счета на поцелуи за пропущенные дни в жизни майора прямо не отходя от кассы. Вольфганг отвечал, старательно прижимая футболку к ране на груди и прикидывая когда же Лайонел начнет нормально отвечать на вопросы, а не ударяться в литературщину и философию.
- Мимо пролетал по особо секретному заданию Мефистофеля и нашел тебя на скамейке, - ответил Вольф, глядя в глаза киллеру, - с тех самых пор, как я нахожу тебя раненым на скамейках. Черт, Лайонел, ты мне в конце концов ответишь? Сколько ты уже кровью истекаешь? Какая у тебя группа крови? Где этот проклятый Льюис, которому пора вспомнить о немецком кресте и представить в его роли свою пятую точку? Или милостиво позволишь мне с ума сойти от незнания? - такой красноречивости он от себя не ожидал. Вообще обычно много молчал и говорил лишь по сути, а тут разошелся.... Он присел ближе к Лаю, обнимая его, чтобы тот не сильно мерз, но и не особо согревался.
- Эта сволочь тебя отравила, и не дай фюрер из-за него ты умудришься отойти к соседям снизу. Я закопаю его в землю по шею и буду смотреть как его едят черви и прочие насекомые заживо.