Замечание наемника даже повеселило. Если бы Михаэль сейчас не был так сосредоточен на том, чтобы сделать швы поаккуратнее, чтобы потом шрама почти и не видно было, то обязательно бы понимающе усмехнулся. Ректор хоть и был чаще всего мил и дружелюбно настроен, но его улыбка и взгляд никогда не отличались теплотой. Скорее, это было что-то вроде.. безразличного уважения, если такое понятие существует. Какие либо нормальные эмоции на этом лице проявлялись только, когда дело касалось его волчат.
"Да, герр Кёнинг, Кристофер Менгеле в полном порядке..", - про себя усмехнулся доктор, ловя себя на том, что уже вовсю пытается проанализировать обстановку в кабинете.
Какой-то полковник у окна дымит уже второй сигаретой, избитый мужчина, явно подравшийся со студентом, и ректор, который при всем своем отстраненном виде ведь наверняка волновался о белобрысом незнакомце. По крайней мере, Клейн почему-то считал, что это именно так. А, значит, этот мужчина важнее, чем рядовой кадет, раз вокруг него собрались такие личности, да и в первую очередь обеспокоились именно его состоянием. А вот это уже было интересно.. Жуть как интересно!..
Но сегодня Михаэлю совсем не хотелось вдаваться в подробности чужой жизни, пора потихоньку отвыкать от этой привычки, скоро он станет врачом, а вот как раз психологом будет пару раз в год, когда надо будет протестировать новый молодняк или успокоить какого-нибудь милого мальчика с нервным срывом. Его дело – подлечить, остальное его не касается.
Подивившись, что его посетили такие умные мысли, сделал узелок, подхватывая ножницы и отрезая лишнюю нить, откладывая иголку в сторону и беря бинт.
- Даже так? Ну тогда, если захотите, и наш ректор будет не против, приходите ко мне, я буду менять вам повязки, - с самым заботливым видом, накладывая на рану сложенный бинт с антисептиком. – Хотя думаю, вы военный, вы не захотите с такими простыми вещами обращаться ко мне, верно?
Тихо рассмеявшись, доктор подхватил его руку, заставляя чуть приподнять, начиная перевязывать его плечо.
- Но все же через неделю приходите, думаю, уже можно будет снять швы, - закончив перебинтовывать, Михаэль чуть отъехал на стуле, словно проверяя дело рук своих с тихой довольной улыбкой, но тут же чуть нахмурился.
- Лай? Все в порядке? Вы побледнели.. – он тут же полез в аптечку, доставая нашатырный спирт, откручивая крышечку и поднося к носу наемник. – Глубоко вдохните.
Доктор вскинул взгляд на ректора.
- Герр Кёнинг, можете дать стакан воды? Ему стоит выпить антибиотики, на всякий случай, чтобы не поднялся жар. А еще лучше отвезти его домой и дать отлежаться, у него явно сотрясение мозга, молодому человеку нужен покой, - доктор не указывал и не настаивал, а словно просто давал советы.. на будущее. Что обязательно стоит сделать, как только эта живописная компания закончит со своими делами.

Если Лайонел и побледнел, то отнюдь не от боли, а вот доктор и правда привык общаться с детьми.
- Спасибо, Док, все в порядке. - Лай осторожно отвёл ладонь с нашатырём от своего лица. - Вполне вероятно, я вернусь через неделю, тогда будьте  готовы вытащить из меня всё лишнее. - Лай посмотрел на остатки рубашки, отнюдь не желая упаковываться обратно в эти тряпки. Встал, прошёл к шкафу, доставая свою шинель, завернулся в неё, чувствуя себя в тепле, уюте и комфорте. Мундир, в котором он пришёл тоже подлежал стирке, и Лай подумал, что при таком количестве пролитой здесь его крови, и мундир, и колледж уже стали ему совершенно родными. И, наверно, этот хрыч у окна претендует на звание главного родственника.
Взяв стакан, Лай с удовольствием напился и почувствовал себя готовым ко всему, хоть апокалипсис.
- Герр Клейн, благодарю. Вы настоящий профессионал и мастер своего дела. - Наёмник говорил ровно, вежливо, с лёгкой улыбкой.

Как же хотелось, чтобы это белобрысое чудовище поскорее покинуло кабинет. Даже спиной Альберт чувствовал, как он заигрывает с наемником, так и светится весь притворной теплотой и заботой, как наверняка жеманно себя ведет.. А еще этот голос, с постоянной веселой ноткой, словно человека вообще ничего не волновало.. Или же волновало все, и он пытается это скрыть. Ни то, ни другое Менгеле не нравилось. А если бы он обернулся и заметил, как менялось выражение лица Лайонела – от страстного желания поддержать эту игру до неожиданного холодного уважения, или едва заметную растерянность во взгляде ректора, то наверняка бы выкинул смутьяна в окно сию же секунду. И да, это был бы этот самый доктор!
Выкурив несколько сигарет подряд, полковник едва облегченно не выдохнул, когда дверь за Клейном закрылась.
- Лучше б ты его уволил, Вольфган. У него явно.. определенные наклонности, - хмуро отозвался мужчина, наконец, отходя от окна и снова опускаясь на стул напротив киллера. – Ты считаешь, что он и правда принесет пользу университету?
Альберт подхватил бокал с коньяком, долго и задумчиво его разглядывая.
- Лаойнел, жить хочешь? – сразу в лоб и без всяких подготавливаний, увиливаний, и пока без всяких разговоров с ловушками и прочее. Это еще предстоит и не раз, если 0'Коннелл окажется умным малым с естественным инстинктом самосохранения.

Проводив взглядом исчезнувшего доктора, Лай мысленно мстительно прищурился, запоминая этого человека. О, они ещё встретятся. Тем временем полковник решил строить из себя крутого и вести себя, как мафиози Америки 30х. Лай не стал его разочаровывать. Показывать своё истинное лицо сейчас абсолютно не выгодно. Альберт хочет видеть его военной шлюхой и наёмником - без вопросов. Хочет сыграть в дорогостоящие игры, где на кону - жизнь?.. Пожалуйста. Любой каприз за деньги клиента.
А, кроме всего прочего, Лаю нравилось быть другим. Собой он и так за последние сутки был даже слишком много.
- Хочу. - Покладисто согласился наёмник, мысленно закончив фразу: "И буду, старый хрыч"
Впрочем, внешне всё было разыграно, как по нотам, так же, как и тогда, когда Лай предлагал Вольфу сигарету - ни одна программа, ни один психолог не в состоянии определить игру...
...если она искренняя. От всей души, от всего сердца - сейчас, Лай боялся. И он действительно хотел жить. Хитрый наёмник отошёл в тень, скрылся, затих. На переднем плане - пойманный за руку убийца, который знает, кто такой Менгеле, и отчаянно пытается прикрыть страх показной бравадой. Взгляд панически метнулся к Вольфу: "Ты же защищал меня.. ты же был на моей стороне.. Я спас тебе жизнь!" - и - как магнитом притянутый снова вернулся к Альберту. Искра надежды. "Дайте мне шанс, полковник. Вы же знаете, на что способны люди..за жизнь..". И непроницаемое лицо. Чуть приподнятая бровь "Что ты можешь мне предложить?..". Кровожадный отблеск в глазах: "А ведь я и правда могу убить тебя.. прямо сейчас, и Воль не успеет помешать" и снова  задумчивость - да, Лай хотел жить. Он так многого не успел..
Тысяча масок, тысяча зеркал. А настоящего тут нет, можешь не искать. Просто выбери ту маску, которая тебе больше понравится, и она будет твоя.

Альбрет наслаждался ситуацией и ничуть этого не скрывал. О да, он понимал, почему майор смотрит на него с немым вопросом. И почему во взгляде Лайонела сквозит недоверие. В конце концов, кто будет доверять тому, у кого в руках твоя жизнь?
- И снова верный ответ, О’Коннелл, - усмехнулся полковник, закуривая очередную сигарету, пригубив коньяка, замолкая на несколько мгновений, словно наслаждался благородным напитком. – Знаешь, прямо сейчас из-за тебя лаются две крупные организации. И от тебя сейчас зависит, кто займет очень неплохую должность в высших кругах. От ответа какого-то наемника зависит так много. Даже забавно. Но все это так, видимость. Мы же понимаем, что на самом деле, все зависит от меня. А я так не хочу кровопролития.
"Ну конечно!"
Менгеле умудрился даже почти дружелюбно улыбнуться, как улыбается охотник, подходя к раненому животному.
- Но мы можем прийти к одному решению, согласен? Взаимовыгодному. Такое понятие тебе должно быть хорошо известно, - полковник выдохнул белесый дым, чуть прищуриваясь, словно дошел до самого интересного места в книге и теперь ну никак нельзя оторваться. – И от тебя требуется совсем немного. Оставить своего предыдущего хозяина и перейти под мою протекцию. Я гарантирую тебе безопасность и больше никакой охоты за твоей головой, ты гарантируешь мне верность и полное подчинение.
В глазах Альберта явственно читалось, что найти гарант он и сам сможет и на всякий случай обязательно это сделает. Но такая постановка вопроса преследовала и другую цель..
"Ну же, покажи нам, как легко ты предаешь того, кому служил, ради собственной шкуры."

- Интересное предложение. - Лай откинулся на стуле, задумчиво глянув в окно. Он не зря вспоминал про кодекс. И в его понимании ситуация носила несколько другую окраску. Причём цвет он мог задать любой. Дав Менгеле насладиться моментом триумфа и наслаждения его, Лая, последующим согласием, наёмник продолжил:
- Но оно абсолютно бессмысленно. - Лай посмотрел Менгеле в глаза.
"Придумай что-нибудь более веское, нежели охота за моей шкурой, Альберт. Это не то, чем можно напугать наёмника."
- Я могу сейчас встать и уйти отсюда, поскольку ранен, и подвергся нападению в стенах этого, не совсем мирного, но всё же не предназначенного для убийства заведения. Нападавшим был Ваш..сын?.. полагаю, да, как ни прискорбно. -   "Как неосмотрительно было отправлять на подобное настолько близкого тебе человека, Альберт. Имеется много свидетелей того, как он уводил меня в определённом направлении."  - О, Лай тоже не угрожал, он констатировал факты. Как для человека, который заранее просчитывает ходы и готовит ловушки, Альберт круто просчитался с Кристофером. Поспешил. Что ж, любовь не отнять, а она слепа. Любовь к ректору толкнула Альберта на поспешность и необдуманность, а редкостное самодурство и глупые "проверки" для сына - только сыграли наёмнику на руку. И, собственно, при обследовании "драчунов" даже человек без медицинского образования увидит - Лай только защищался.
Итак, по фактам - иностранный гражданин, спортсмен, между прочим, прибывший для участия в марафоне, пришёл на рождественский фуршет и подвергся насилию и нападению излишне бдительного кадета только потому, что оказался похожим на разыскиваемого преступника. Папа виновного, вне всякого сомнения желает замять дело. И ему выгоднее представить иностранного гражданина преступником - и сын оправдан, и правительство довольно. Однако он не учёл, что при регистрации на подобных соревнованиях, спортсмены проходят самую тщательную проверку, и все высшие круги уже знают это улыбчивое, загорелое лицо, как самого миролюбивого жителя Техаса. О, вне всякого сомнения, Менгеле знает, за какие ниточки тянуть. Однако, чтобы за них потянуть, нужно время. А за это время Лютер может случайно попасть в автокатастрофу. Или застрелиться. Не вынеся смерти своего друга Курта.
Дело разрешилось само собой, организация довольна. Что там с ведомством Курта и Лютера - это уже не проблема Лайонела, на него указаний никаких, только косвенные подозрения.
Всё-таки, он профессионал.
И не приезжает в страну, не заручившись поддержкой друзей.
Шах и мат.
Но...
Лай перевёл взгляд на замершего напротив Вольфгана, который сейчас напоминал стальной полированный ствол винтовки - такой же прекрасный, такой же холодный и такой же безжалостный.
"Альберт, Альберт.. Не на то давишь."
Ещё одна, вкрай важная вещь в шахматном поединке. Шахматная доска. Если белые поля неожиданно меняют цвет на чёрный, а цвет твоих фигур константен, разверни доску к противнику другой стороной.
- Однако, - Лай снова мягко улыбнулся. Он тоже не хотел кровопролития. - Интересующее меня предложение мог бы внести герр Кёниг, если, конечно, ему есть, что мне предложить.
"Альберт. Ты ведь понимаешь, что для достижения своей цели придётся кое-чем пожертвовать. Наступи на глотку гордости и включи мозги.
Воль. Я даю тебе шанс напрячь собственные мозги, а не маковку этого сноба. И решить, наконец, чего ты хочешь. Знаешь ли, я и правда готов продаться и предать. Но только не ради протекции, я умоляю.
Ради тебя, Воль."

- Значит, ты предлагаешь просто оставить наемного убийцу в университете.. – задумчиво протянул полковник, пару мгновений помолчав, словно всерьез раздумывал над этой идеей. – Вынужден отказать. Уверен, все члены совета университета (читай бывшие выпускники, а ныне покровители) поддержат меня в этом. Вы, кажется, оба не понимаете, во что вляпались.
Вот теперь Альберт начинал злиться. Не на этого глупого щенка Лайонела, который уверен в себе так, что не замечает очевидного и явно продолжает искренне считать, что ему все сойдет с рук и будет просто замечательно, несмотря на то, что он успел вытворить за свою жизнь, и сейчас его так просто оставят в этом университете. А на ректора, на своего идеального солдата, который должен был сказать совсем другое. И плевать ему на слова майора, который пытался уверить его, что это слова якобы того, кого воспитывал он. Нет. Тот Вольфган, которого воспитывал Менгеле, убил бы и листком бумаги того, кто покушался на его жизнь. Тот Вольфган избавился бы от любой помехи, что могла только угрожать ему или его студентам. Тот Вольфган не стал приглашать в свою стаю заведомо предателя. В конце концов, тот Вольфган просто был другим, НИ единой эмоции, когда это касалось дела. Черт с два можно обмануть человека, который лепил из тебя то, что хотел. Менгеле чувствовал своих солдат лучше, чем они сами себя. Этим и отличаются истинные Лидеры от посредственностей.
- Свое предложение я озвучил, самодеятельность мне не нужна, - полковник поднялся, отходя к окну, вертя в руке сотовый, собираясь сразу же позвонить, как только они закончат разговор. Если будет по его, то он даже согласиться с предложением Кёнинга. Если нет, то наемника вынесут прямо отсюда. И он окажется там, где все предыдущие неприятности покажутся ему безмятежным детским сном. – Либо ты меняешь своих хозяев и уходишь под мое командование, оставаясь в этом университете преподавателем в качестве прикрытия. Либо прямиком отсюда отправляешься в военную тюрьму, где мы поговорим снова в более подходящих для этого условиях.
Становилось понятно, что на этом разговор будет закончен. Ректор отправляется к профессору, Лайонел либо к очень нехорошим ребятам в лапы, либо под крылышко к нехорошему Менгеле. Третьего не дано. В конце концов, с какой стати он будет уговаривать? Это не в его правилах. Если этот сопляк хочет поиграть во взрослые игры, пусть тогда сразу знает, что никто тут не собирается облегчать ему жизнь и так просто идти на все уступки. Пока еще не дорос. Никто не собирается идти на такой риск. Да, ему бы хотелось иметь его такого Гончего в своих рядах. Но враг хорош либо на привязи, либо мертвый.
Просто не стоило пытаться переиграть полковника.. И тем более не стоило злить его необдуманными словами. О нет, как и положено, лицо осталось непроницаемым, только глаза блеснули холодной яростью. Его слово здесь закон, отрицать это было бы глупо. Он здесь хозяин, было беспечно этого не понимать.
Майор подчиняется полковнику, ректор подчиняется совету, Вольфган подчиняется Приказу. И это всё сейчас – Менгеле. И Лайонелу стоило это, наконец, понять. И принять, и встать на нужную сторону, как умный мальчик. Нянчиться тут с ним никто не собирается, уговаривать тоже, а уж слушать его условия тем более. Полковник и так был готов позволить ему остаться в этих стенах. На большее тот может и не рассчитывать.

Пиликнул мобильник, Лай извлёк телефон из кармана пальто, открыл,  глянул на экран. Схлопнул телефон и посмотрел на Альберта. Совершенно по иному.
- Я согласен. Каковы условия? - Стандартная фраза найма.

И все таки у него очень умные мальчики.. Так быстро все сообразили, любо-дорого посмотреть.
- Свободен, - откликнулся Альберт наемнику, кивком головы указав на дверь, ясно давая понять, что у него еще есть пара вопросов, которые он должен решить с ректором наедине. То, что Лайонел не сбежит, он уже был уверен. Он признал его хозяином, а Гончим приходится быть верными до поры до времени. И сейчас быть преданным Менгеле было на руку этому блондину. Да и потом, он же спас ректора, а сейчас так подставлять его? Нет.. что-то подсказывало, что такого не будет. А своей интуиции полковник тоже привык доверять.
- Как только я уйду, ты полностью уходишь под подчинение герра Кёнинга до моих последующих указаний, не забывай об этом, - напомнил Альберт, наконец, поворачиваясь к поднявшемуся ректору, ожидая, пока О’Коннел покинет кабинет.

Проводив взглядом гордо удаляющегося наемника, полковник нехорошо усмехнулся, словно уже продумал парочку невыполнимых миссий для этого самоуверенного блондина.. Правда, стоило ему закрыть дверь с той стороны, как в кабинете словно бы мигом исчезло все напряжение. По крайней мере, Альберт смотрел на ректора уже не так проницательно и жестко.
- Садись, Вольфган.. – Менгеле вернулся к столу, вновь опускаясь в кресло и откидываясь на его спинку, немного задумчиво постучав пальцами по гладкой полированной поверхности стола, раздумывая о том, что и как ему сказать, чтобы все и дальше шло так же гладко и удачно.
Подумав с минуту, полковник пришел к единственно верному решению – Волк не сделает ничего, что поставило бы под удар университет, студентов и полковника. Такого сбоя не даст ни программа, ни его воспитание, ни, что самое главное, его честь и гордость.
- Несмотря на то, что Лаойнел теперь на нашей стороне, я ему не доверяю, - говорить с Кёнингом прямо он привык давно и не собирался от этого отступать. – Но ты знаешь, что из всех больше всего я доверяю тебе.
"Если ты так же понимаешь это слово так же, как и я."
- Покажи ему, что значит жить в стае, где каждый друг за друга. Покажи ему, что может дать преданность стае. Но не забывай следить за ним, Вольфган. Пока ты здесь, все же твоя главная задача – это твои волчата, верно? – тихо улыбнулся, вновь закуривая сигарету, смотря на своего любимца. – Не забывай, сохранность твоей нынешней семьи превыше всего остального. Всего.
Это всегда означало лишь одно. То, что сейчас под твоей опекой для тебя дороже настоящей семьи, друзей, любовниц, знакомых, чувств, привязанностей и прочее, и прочее.
- Если О’Коннелл сделает хоть один шаг в сторону, если даже просто посмотрит, ты не должен упускать это из виду. Знаешь.. Ты сам будешь принимать решение как и что делать, убить его или просто наказать как и любого провинившегося в этих стенах. Но никогда не забывай, что он бруновец, Вольфган, а потому с него тройной спрос.
Кажется, полковник все же, Господи прости, переживал о том, что оставляет наемника в университете, хоть и старался это как-то не очень афишировать.
- Надеюсь, ты со мной согласен?
Вот сейчас, когда рядом не было третьих лишних пар ушей, он действительно был готов, и более того - рассчитывал, услышать любое мнение, а может, и какие-нибудь предложения ректора.