Генрих уже почти лег спать, когда в дверь постучали.
День выдался весьма напряженный, а неожиданное приглашение на ужин к ректору Кёнигу окончательно деморализовало и без того находящегося на нервах Гольдринга. Не то, чтобы работа была сложной или неприятной. Общаться с новыми людьми, организовывать работу других, искать ее себе на голову он любил, вот только все никак не мог разобраться, что к чему. Было стойкой ощущение, что что-то постоянно ускользает от его внимания. И чем отчетливей было это ощущение, тем больше воспитатель хотел разобраться в настоящем положении вещей.
После душа стало немного легче, голова перестала болеть, в ней даже немного прояснилось, но все равно, Генрих удивленно застыл на месте, когда услышал тихий стук.
- Брэндон? - мужчина отпер дверь и пару раз моргнул, прогоняя навязчивое видение своего недавнего коллеги по приключению, причем при полном параде. - Что ты... ах, да, проходи, - слава Богу, вспомнил, что сам звал парня после отбоя, и, о, чудо, даже вспомнил зачем. - Проходи, проходи, я сейчас. А почему ты в форме? Уже поздно, ты, наверняка, устал, я не настаиваю на таких формальностях,
Генрих улыбнулся, пропуская молодого человека вперед, в свою единственную комнату, заменявшую ему и спальную, и кабинет, и гостиную. Благо, Генрих никогда не был особо переборчив, да и в комнате имелось все необходимое. В противоположном кровати углу стоял мягкий диван, два кресла и журнальный столик, на котором уютно устроился ноутбук. Гольдринг любил отдыхать перед ним, сидя на полу и прислонившись спиной к дивану.
Вот и сейчас, разрываясь между желанием отправить парня переодеваться и нежеланием окончательно достать его, он опустился на пол, поджав под себя ноги, и похлопал по дивану рядом с собой.
- Брэндон, я хотел поговорить с тобой. Но ты должен понимать, что это не приказ, это просьба. Если ты устал или не в настроении, мы можем перенести наш разговор, это не принципиально. А если все в порядке - давай ты все-таки пойдешь переоденешься, а я пока приготовлю чай. А то я чувствую себя тираном и садистом, - Генрих тихо рассмеялся, жестом указывая сначала на свою футболку и потертые джинсы, рваные в нескольких местах, а затем на застегнутую по всем правилам форму фон Фалькена. - Ты какой чай любишь?