Зима в этом году началась довольно рано и была на удивление снежной.
Зигфрид не мог точно сказать, но, наверняка, не припомнил бы за последние годы такого количества выпавших за месяц осадков. Улицы Эттенхайма были усыпаны снегом, и только черные ленты расчищенных дорог разделяли высокие сугробы, образовавшиеся у обочин.
Расчистить пешеходную зону было гораздо сложнее, но специальный персонал небольших магазинов и кафе, коими изобиловали улицы города довольно успешно справлялись и с этим.
Вархайт, автоматически потирая от холода руки, затянутые в тонкие кожаные перчатки, остановился у входа в небольшое, но уютное кафе, расположенное на одной из узких улочек на окраине города. В прошлом году, слоняясь без дела по Эттенхайму, он обнаружил это не очень популярное заведение, главным достоянием которого был превосходный яблочный пирог и вкусный кофе, и все за довольно умеренную плату. Посетителей ту было немного, поэтому встретить кого-нибудь из однокурсников или, того лучше, этих снобов из университета св. Адальберта он не опасался.
Только войдя внутрь теплого помещения, Зиг понял, как сильно замерз. Сам виноват, не стоило выходить на улицу в тонких перчатках и без головного убора, хорошо, хоть шарф нацепить не забыл.
На волосах и ресницах молодого человека таяли пушистые снежинки, превращаясь в капельки воды и лениво стекая по щекам и шее за шиворот, холодя и без того замерзшую кожу.
Зиг огляделся и удовлетворенно кивнул. Его любимый столик у окна в углу зала, отгороженный от остальных большим аквариумом, в котором лениво плавали разноцветные тропические рыбки, был свободен.
- Кофе и яблочный пирог.
Его заказ всегда был неизменен. Официантка приветливо улыбнулась, и отправилась выполнять заказ, а Вархайт устроился на стуле спиной к стене и, стянув перчатки и шарф, прижал замерзшие пальцы к губам, пытаясь согреть их дыханием и то и дело поглядывая на вход.

От созерцания пушистых ажурных снежинок, кружащих за окном, Зига отвлекло появление в зале нового посетителя.
Сначала удивленно изогнув бровь, затем с преувеличенным вниманием он наблюдал, как в помещение прошел высокий мужчина в светлом плаще.
Он знал только одного человека, который так любил белый цвет и вообще светлые оттенки в одежде, а уж в этот заснеженный день особенно.
Вархайт улыбнулся  в ответ на приветливую улыбку преподавателя.
"Снежная королева, оттает ли твое холодное сердце, когда мои губы обожгут твои уста поцелуем?"
Глупости какие. Зиг даже поежился, чувствуя, что его лихорадит. Снежной королевой, и вообще дамой преподавателя тактики и стратегии Людвига фон Оттема назвать было сложно. Что же касалось его сердца... просто это сравнение вдруг пришло в голову студенту при виде белого шарфа, одежды, светлых волос и общей кажущейся неприступности преподавателя.
Сердцем там или не сердцем, а вот холодным разумом Оттем мог похвастаться точно, причем со всем на то основанием.
"Интересно, а он что тут делает?"
- Герр Оттем, - Зиг выскользнул из-за столика и подошел к преподавателю, обратившись только тогда, когда Оттем закончит разговор с официанткой. - Какая приятная неожиданность. Не откажетесь составить мне компанию? Если вы не заняты, конечно.
Кто его знает, что привело в одно из неприметных кафе на окраине Эттенхайма преподавателя тактики. Возможно, он назначил кому-то встречу, и присутствие здесь одного из студентов его совершенно не радует.

Зиг остановился у столика и резко обернулся, одновременно отступая в сторону и пропуская преподавателя вперед. С одной стороны этот маневр был продиктован этикетом, с другой же - Зиг просто хотел уловить тот взгляд, то выражение лица, с которым герр Оттем следовал за ним. Его взгляд обжигал даже через теплый свитер, и молодому человеку до одури хотелось сжаться в комок и выставить наружу колючки. В качестве самозащиты. Так, на всякий случай.
А еще хотелось во что бы то ни стало узнать, что о нем думает Безупречный Людвиг, как иногда его за глаза называли студенты.
Вархайт давно заметил одну особенность преподавателя тактики: Оттем мог всецело завладевать вниманием собеседника при любых обстоятельствах.
На других занятиях Зигфрид слушал и воспринимал слова лектора только до тех пор, пока информация исходящая от него казалась ему полезной. Обычно он предпочитал зарыться в учебник или в интернет, пытаясь осмыслить, систематизировать и применить полученные знания на практике самостоятельно. Каких-либо личных симпатий или антипатий к преподавателям он не испытывал. Они - лишь средство для достижения цели, не более того. Как пища. Она необходима, чтобы поддерживать жизнедеятельность организма, питать его энергией. Разве можно влюбиться в салат или воспылать ненавистью к омлету?
Но с Людвигом фон Оттемом все было иначе.
Всегда собранный и сосредоточенный на учебе, Зиг к середине лекции осознавал, что сидит и с горящими жадным блеском глазами слушает преподавателя едва ли не открыв рот, при этом совершенно не позволительно расслабившись и подперев ладонью подбородок.
Отвратительная поза! Отвратительные эмоции!
Вархайт ненавидел терять контроль над собой. И продолжал упорно бороться с любыми проявлениями эмоций. На виду должно быть только то, что он хочет показать и ничего больше. Превосходный актер, отличный игрок в покер.
И вот снова занятие по тактике - и Зиг не сводит глаз с герра Оттема, впитывая, как губка, каждое сказанное им слово.
Безупречный лектор, блестящий офицер, интересный собеседник, неординарная  личность.
Одним словом, идеальный фасад. Но что скрывается за ним? Зиг не знал.
Пока...
- Прекрасная погода сегодня, герр Оттем, не правда ли? - Зиг дождался, пока преподаватель присядет, и только после этого сел сам. Столик вдруг показался таким маленьким. Сокращение дистанции - нехорошо это.
Стараясь побороть так не во время возникшую робость, Вархайт упрямо подался вперед, всем своим видом показывая, что не испытывает неловкости. - Я люблю снег, зиму, холод. Люблю снежинки. Они такие холодные, изысканно красивые, идеально симметричные, они совершенны. Особенно, когда тают на коже, невольно напоминая, что все прекрасное не вечно.
Зиг мечтательно улыбнулся, почему-то глядя не на снежную пелену за окном, а на Людвига.
" У него же серо-зеленые глаза, я еще на первой паре заметил. Почему же сейчас они такие светлые и отливают серебром? Наверное, это метель во всем виновата"
- А вы любите зиму, герр Оттем?

- Прошу прощения. Мы говорили о зиме. В этом году она удивительна. Я даже подумываю о рождественской вылазке куда-нибудь на природу всем составом.. Что думаете?
- О, да, безусловно, это отличная идея, герр Оттем. Не стоит упускать такой превосходный шанс собрать всех вместе и насладиться настоящей сказочной зимней погодой. Кроме того, это благотворно скажется на отношениях в коллективе, - Зиг на автомате выдал ответ, с трудом отводя взгляд от преподавателя. Уж лучше смотреть на пушистые, кружащиеся в свободном падении снежинки, немного передышки не помешает.
"И снег долго не будет таять, если не подставлять ему ладоней."
Почему эти слова Безупречного Людвига так задели его?
Зигфрид всегда остро реагировал на любые ограничения, только теперь он с успехом научился скрывать свои чувства. Но что делать с глухим раздражением, с неконтролируемой обидой? Со временем он научится не обращать на эти досадные внутренние эмоции внимания, главное, не думать об этом. Но сейчас Вархайту казалось, что преподаватель тактики забавляется с ним, как с маленьким котенком. Да, Зиг, тебе еще учиться и учиться, тем более теперь, когда перед тобой есть такой превосходный пример для подражания.
Еще этот странный телефонный звонок, и то, что Оттем, оказывается, свободно говорит по-французски...
Зиг французского не знал, но фраза, сказанная мужчиной въелась в мозг. Надо будет обязательно посмотреть в словаре, давно пора наведаться в библиотеку, книги заодно сдать, новые взять.
"Неплохо бы начать учить французский..."
Заметив, что преподаватель откинулся на спинку стула, отстраняясь от него, Зиг прикусил изнутри губу, чтобы не выдать своего разочарования даже невольным подрагиванием уголков губ.
"Я ему неприятен, это очевидно. Или же он играет со мной. Но зачем? Что я знаю о Людвиге фон Оттеме, кроме того, что он блестящий преподаватель, красивый мужчина, приятный собеседник и, видимо, чертовски опытный психолог? Ничего! А стоило бы поинтересоваться."
- Вы планируете приурочить это событие к рождественским праздникам, герр Оттем? - Зигу наконец удалось расслабиться и улыбнуться. Почти искренне. - Если вы не против, я бы хотел помочь с организацией, - он еще немного наклонился вперед, делая вид, что его заинтересовал букетик живых цветов в вазе. стоявшей на середине стола.
Кажется, он уже достаточно успешно показал, что не испытывает дискомфорта, находясь с преподавателем один на один, дальше его попытки покуситься на личную территорию Оттема, преподаватель может счесть наглостью и нарушением дисциплины.
Вархайт отстранился, садясь ровно и едва заметно вздрогнул, невольно вспоминая прозрачную каплю, скатившуюся по щеке Людвига.
*И все-таки снег тает, что бы вы не говорили"

Отредактировано Зиг Вархайт (2010-11-20 16:43:39)

- Не боюсь, герр Оттем! - с энтузиазмом ответил Зиг, заражаясь весельем преподавателя и тоже улыбаясь в ответ.
Официантка, наконец, принесла его пирог, и молодой человек, отломив от него ложечкой кусочек, отправил его в рот. Просто восхитительно! Только в этом заведении можно попробовать настоящий яблочный пирог. Даже хорошо, что сюда мало, кто заглядывает. Тихо, уютно, вкусно.
Еще и такая неожиданная встреча.
- Вы не любите сладкое? - Зиг вопросительно покосился на чашку кофе, единственное, что пока принесли из заказа Оттема.
Вархайт не особо любил общаться с людьми, но так тщательно это скрывал, что практически все считали его человеком дружелюбным и общительным. С Людвигом фон Оттемом все было несколько иначе. С ним было приятно беседовать.
Приятно, но довольно странно.
Зиг никак не мог заставить себя расслабиться. Неожиданное напряжение и какое-то нездоровое возбуждение, охватывающее его каждый раз, когда приходилось общаться с молодым преподавателем тактики пугало. Ему все хотелось сказать что-то еще, дополнить, добавить, о ужас, хотелось говорить не только об общих предметах и самом преподавателе, но и о себе.
А вот это уже нехорошо.
Зиг вообще терпеть не мог говорить о себе, а уж чтобы он сам хотел с кем-то поделиться - такого уже лет пятнадцать не случалось. С детства, короче говоря.