Усталость была приятная. Мышцы ломило, особенно в предвкушении горячего душа в общежитии, и завтрашнего повторения сегодняшнего форс-мажора. Новый зам. ректора оказался отличным парнем, а, кроме того, абсолютно не выглядел преподавателем, по возрасту, прокатывая, скорее, на студента, чем на наставника. Говорил просто, улыбался открыто и лучился харизмой, в общем, произвёл на Брэндона исключительно положительное впечатление. Под конец кадет окончательно расслабился, и, спровадив последних кандидатов, прошедших отбор, занялся механическим заполнением бумаг. Погрузившись в мечтательность и приятную задумчивость, он вынырнул из неё только при магических словах "ну что, кадет, пора назад в родную Альма-Матер".
Однако не тут-то было. Обе двери оказались заперты.
И, кажется, Брэндон догадывался, чьих рук это дело.
При отборе первокурсников - претендентов на соревнования, он был объективным и не смотрел, кто откуда припёрся. Но одно помнил точно: в Бруно хороших фехтовальщиков раз два и обчёлся.  Всего двое из пришедших двенадцати подходили под нужный для соревнований уровень, остальные не блистали даже посредственностью. Брэндон понимал, что, возможно, он слишком строг, однако превращать соревнования в балаган он тоже не мог.
"Наверняка завтра же пустят слух, что у нас тут подсадные все.."
Утешало то, что второй отборочный тур будут проводить специально приехавшие из Мюнхена судьи, и они-то наверняка проведут отбор куда жёстче третьекурсника. Возможно, он и сам не сможет принять участие...
Но суть была не в этом. Наверняка бруновцы, получившие отказ, посчитали это личным оскорблением, и решили отомстить. Разумеется, в своём духе. Покопавшись в память, Брэнд даже припомнил имена главных подозреваемых в этом нехорошем поступке.

..Но пользы от этого сейчас было мало.
В зале было холодно, и Брэндон, недавно принявший душ, но, разумеется, не просушивший голову, начал замерзать. А, кроме того, безумно хотелось есть. И выспаться - завтра предстоял сложный день и схватить простуду сейчас было просто недопустимо.
Брэндон посмотрел на герра фон Гольдринга. Тот выглядел несколько растерянным, а, кроме того, наверняка был не менее уставший и голодный, чем сам кадет. Следовало выбираться отсюда.
Фалькен хотел было поделиться с зам.ректора своими соображениями, относительно бруновцев, но потом решил не опускаться до мелкого ябедничества, тем более, не пойман - не вор. А потому он только вздохнул, посматривая на забранные решётками окна:
- Есть, герр фон Гольдринг. Можно попытаться выбраться самостоятельно, а можно - позвонить и попросить, чтобы нас открыли. - По тону студента было понятно, что сам он скорее умрёт, чем будет просить кого-то о помощи, но сейчас он был не один, и ответственность за здоровье новенького организатора, бывшего не в курсе их местных разборок, тоже в какой-то мере ложилась на его, Брэнда, плечи. А потому, сколь ни противна была ему эта идея (нет, вы только вообразите лица Йоханна при известии о том, что Брэндон сам не смог выбраться из западни бруновцев!.. Точно станет называть его "Брэнди" во всеуслышание.. А Кристофер!.. Нет, конечно, товарищи у него были отличные, и ни слова, быть может, не скажут.. но пятно с чести смывать надо будет долго и только кровью. Бруновской), но ради зам.ректора он был готов на это.
Но, тем не менее, Брэндон присел на корточки перед амбарным замком, вспоминая, что когда-то, кажется, умел открывать подобное скрепкой...

Скрепка нашлась быстро - не зря у кадета под мышкой была зажата пухлая папка с документами на всех участников соревнований, однако проблема была в том, что для подобного замка мелкие канцелярские скрепки явно не подходили. Они сразу гнулись, не желая сдвигать ничего в застарелом, надёжном механизме. Поковырявшись ещё немного, Брэндон вынужден был со вздохом констатировать, что идея была хороша, но - вхолостую. Дверь победила.
Он вздохнул, прислонившись к стене и посмотрел на устроившегося рядом и внимательно следящего за его действиями герра фон Гольдринга. Слишком поздно в изрядно забитую цифрами и данными голову пришла мысль о том, что не стоило бы хвастать подобными умениями перед замом ректора, всё-таки, не очень достойной знание для кадета военного университета, однако, похоже, Генрих не проявлял ни удивления, ни возмущения, а потому Брэнд пока расслабился. С этим человеком рядом он вообще был преступно расслаблен, и, возможно, виной тому был именно непреподавательски юный вид зама, больше похожего на собратьев-студентов, чем на суровое начальство.
Кажется, к слову, зам тоже был против идеи звонка ректору. Ну и отлично. Возможно, все не так плохо, и Брэндон имеет полное право поделиться интимными тайнами университета?..
Вздохнув, юноша покачал головой.
- Первый и последний раунд оставляю за дверью. Сделать замок, не повредив его я, пожалуй, не смогу, да и как потом его за собой закрыть?..
Парень взлохматил влажные волосы.
- На втором этаже, за окнами клуба фехтования я видел дерево. Если окно окажется более сговорчивым, возможно, нам удастся выбраться по нему?.. - Сам он бы сразу и полез, но перед ним же преподаватель! И аристократ. Как бы не послал он сейчас Брэнда далеко и надолго с такими идеями...
Студент моргнул. Его раздирали внутренние противоречия. Как поделиться с фон Гольдрингом своими соображениями, и при этом не скатиться до ябедничества, или, того хуже, не показаться в его глазах стукачом?..
Не ответить на вопрос старшего по званию нельзя, врать - ни за какие коврижки. Подумав еще немного, курсант осторожно ответил:
- Не хотелось бы делать подобные предположения, однако.. не все претенденты на участие в соревнованиях ушли отсюда довольными. Но я все же склонен предположить, что это элементарная неосмотрительность сотрудников зала. Сегодня здесь побывала уйма народу, и не заметить двоих, засидевшихся в кабинете, проще простого. - Вот так вот. Правда, правда и только правда.

Была у ректора одна замечательная привилегия, помимо прочих замечательных привилегий, включающих в себя стек и охотничий нож в сапоге, он мог в любое время дня и ночи доставать своих дорогих, всевидящих и всезнающих (жаль, что не всесильных) заместителей.
Итак, у Генриха ни с того, ни с сего совершенно характерно зазвонил телефон.

Генрих бросил на Брэндона долгий взгляд, который студент вряд ли заметил, так как был полностью поглощен тем неприятным фактом, что через окно им тоже не выбраться, а значит, придется искать другие пути решения задачи.
"Надо будет все выяснить, странно это. А пока неплохо подумать о том. как мы все это объясним ректору. Если он узнает, конечно... вот черт!"
В кармане брюк надрывался телефон. Смотреть, кто звонит необходимости не было. Генрих только вчера поставил на звонок ректора Кёнига забавную детскую мелодию, а сменить не успел.
"Баран!" - мысленно обласкал себя воспитатель, непроизвольно краснея от мысли, что о нем подумает студент, и не дойдут ли потом музыкальные пристрастия Генриха до ректора. Не то, чтобы он не доверял Брэндону, но тот мог рассказать своим товарища, а те... короче говоря, Гольдринг еще и сам не так давно был студентом, - "Вернусь, сразу другую поставлю!"
- Герр Кёниг? Это Гольдринг. Слушаю!

Генрих вытянулся по струнке, будто ректор мог его видеть.
"Этот голос! Ох!"
Воспитатель нервно сглотнул. Голос Кёнига завораживал и гипнотизировал, не давая расслабиться ни на секунду. Гольдринга охватила паника.
- Список участников? - зачем-то переспросил он, косясь на Брэндона. - Он у меня, то есть, у нас. Только мы еще не в университете. - Генрих на секунду замялся, понимая, что выхода у него нет. Не врать же ректору. - Дело в том, что у нас возникли определенные проблемы, нас тут в некотором роде заперли...
"Ой, Генрих, что ты несешь? Заместитель ректора, который не может разобраться с крохотной проблемкой? Просто замечательно, господин ректор будет в полном экстазе от того, что принял на работу идиота!"
- Эээ...  я просто хотел сказать, что нас тут закрыли, видимо, по ошибке. Меня и кадета третьего курса Брэндона фон Фалькена, который помогал мне проводить отбор участников. А выйти мы не можем...

Отредактировано Генрих фон Гольдринг (2010-10-25 20:47:25)

- Идите к центральному входу, я буду там минут через 7.
- Слушаюсь, герр Кёниг, - отрапортовал Генрих в пустоту, в которой раздавались только частые мерные гудки. Ректор  положил трубку.
Как он отреагировал на то, что его новый зам со студентом не могу могут сами найти выход из спортзала Гольдринг так и не понял. Кёниг, как нормальный практичный человек, не стал усугублять трагедию и нашел наиболее оптимальный выход - освободить "заложников", а там уже можно и разбираться с ситуацией.
- Что-то мне подсказывает, что я влип, - пробормотал зам, пряча телефон в карман.
На душе противно скребли кошки, зато есть перехотелось. Если  еще пять минут назад в мечтах Генрих готов был проглотить целого слона, теперь ему явно кусок не полезет в горло, по крайней мере до тех пор, пока он не отдаст Кёнигу эти проклятущие списки.
- Давай списки, Брэндон, сейчас подъедет ректор Кёниг...
"И вставит нам по первое число, чтобы рот не разевали где не надо и не расслаблялись..."
- ... и откроет зал. Думаю, лучше оставить версию с невнимательными сотрудниками, а мифическую месть злобных кадетов Бруно давай оставим на потом, на сегодня хватит приключений. Этот вопрос я бы хотел обсудить с тобой лично. Кажется, самое время начать интересоваться тем, чем дышат мои студенты в свободное от учебы и тренировок время. Жду тебя в своей комнате после отбоя.
Гольдринг нахмурился, предчувствуя, что ему не очень понравится то, что он услышит от фон Фалькена. Если вообще что-то услышит. Кадет явно не стремился ябедничать старшему и прослыть стукачом.
Только как ему объяснить, что полученную информацию он не станет нигде использовать? Просто хочет быть в курсе, чтобы постараться впредь не попадать в такие дурацкие ситуации, как эта. А Брэндон пока единственный, с кем он общался, и Генриху казалось, что юноше можно доверять.

Погодка на улице была чудесная, самая что ни на есть зимняя. Кёниг курил сигару, стоя на крыльце спортивного комплекса и ждал. пока ему откроют зал. Охранники честно не знали, кто закрыл двери и проверял залы, но человека этого никто не видел. Кёниг расспросил охранника и заставил его отправиться проверять заново залы, когда на улицу вышли узники спорт-зала.
- Мне казалось, у вас должны были быть ключи от спортзала, - первое что спросил Кёниг у появившегося зама, - Хорошего вечера, Брэндон. Много Бруновцев отсеялось? - последний вопрос он задал обоим, - Поговорим у меня, туда сейчас ужин привезут.
Все это было как-то странно. У зама должен был быть номер телефона охраны, да и ключи от зала кто-то же взял, кто-то же его открыл для отбора?

При виде ректора, Брэндон вытянулся по струнке и козырнул. На миг ему подумалось, что их ректор - удивительный человек, который одним своим видом заставляет курсанта чувствовать себя, как на параде: так же ответственно и торжественно. А уж известие об ужине - так вообще пролилось исцеляющим бальзамом на все душевные раны, и даже унылая перспектива того, что он был в заложниках и доставил ректору хлопот показалась не такой удручающей. Также Брэндону были приятны похвалы Фон Гольдринга, хоть отчасти он и считал их незаслуженными: по его мнению, до профессионала ему было очень далеко.
Пока старшие по званию разговаривали, фон Фалькен просто стоял рядом, как хорошо вышколенный постовой при общенациональном мемориале: неформальная ситуация, ночь и отсутствие свидетелей еще не повод, чтобы вести себя фривольно в присутствии майора Кёнига, их начальника и практически отца. И если с герром фон Гольдрингом их сроднил прошедший отбор и совместная неприятность, то тут команды "вольно" еще не поступило.

- Заметили что-нибудь необычное?
Генрих вздрогнул и отвел взгляд от окна. Вопрос застал его врасплох. Что имел в виду Кёниг, догадывался ли он о том, что отбор не обошелся без неожиданных происшествий, обер-лейтенант не знал. Знал только, что не хочет рассказывать ректору о возможной диверсии бруновцев до тех пор, пока сам не убедится в том, что они причастны к произошедшему. Кроме того он помнил, как на него посмотрел фон Фалькен, когда он сообщил ректору, что они не могут выйти из спортзала.
Да, стучать тут явно не принято, что не может не радовать.
Главное, не беспокоить ректора всякой ерундой, а уж он в общежитии из кадетов душу вытрясет и сам во всем разберется.
- Нет, герр Кёниг, не заметил, - не моргнув глазом, выдал Генрих и тут же весело усмехнулся, пытаясь сдержать смех. - Если не считать, что нас заперли, как младенцев в яслях на тихий час. Но это же просто случайность, верно?
На Брэндона он не смотрел. К гадалке не ходи, тот уже наверняка думает, что их воспитатель немного того...
Гольдринг вдруг наклонился вперед, вдыхая дорогой густой запах табака и шоколада.
"Вкусно..."
Как же есть хочется. Снова!