Вольфганг лишь чуть удивленно приподнял брови, продолжая мягкий расслабляющий массаж. Странно, но он мог бы прочесть все на спине Лая. И эти ужасающие следы плети и раскаленные полоски и следы от ножей... но... не хотел. Зачем вмешиваться в жизнь, если тебе о ней не собираются рассказывать? Некоторые вещи должны оставаться тайной до поры.
Когда руки перебрались на поясницу, описывая гладкие восьмерки в массаже, Вольф склонился к уху Лая, осторожно скользнул теплыми губами по чуть влажной коже, тепло выдохнул:
- Знаешь, а ведь ты, оказывается, не умеешь лгать... надеюсь, их судьба менее завидна, чем наша.
Масло отлично впитывалось в гладкую кожу, разрезанную рисунками шрамов от пыток... сколько волк таких видел? Сколько таких он оставил сам? Он наклонился к одному из шрамов, провел по нему кончиком носа... длинный, аккуратный след... такие оставляет шлыст, очень хороший хлыст, правда рука была не слишком умела, раз оставила на такой коже след.
"Отрубить бы ему руки по самые уши..." - флегматично подумал волк. Он таких следов не оставлял, он не любил рвать... а ведь кто-то сделал это с Ним...
Руки перебрали кожу и мышцы на спине, пройдясь вдоль позвоночника, обошли плечи, спустились по рукам... Волк накрыл спину Лая полотенцем и принялся за ноги. Они-то сегодня переработали до устали, надо было разобраться.

- Каюсь, влип, - пожал плечами Кёниг и улыбнулся. Ох как достойно он старался упасть в забытье, как боролся организм со снотворным... Но, оно того стоило, стоило, чтобы после всего Вольфганг оказался здесь, с ним.
Да, с ногами конечно было проблем больше, но... такие длинные и красивые ноги можно массажировать часами, усталость казалось покинула Кёнига, когда он работал над этим прекрасным телом. Переход на вторую ногу...
- Прекрасный, опасный, самый любимый Мой коварный убийца, - улыбаясь сказал Вольф, глядя на то как Лай временами от расслабления засыпает, - А ведь ты еще не хотел в университет работать идти. Я же говорил - все решится. Всегда решается.
Еще несколько минут посветить ноге, расслабить окончательно Лая, укрыть его одеялом, полотенце бросив куда-то на пол. Волк прилег рядом, руки порядком ныли, но это было прекрасное чувство.
- Старею, надо бы тебя еще и спереди отмассажировать для полного комплекта.

Тепло, уютно и совсем не одиноко. Волк улыбнулся, когда Лай устроился рядом, серия быстрых поцелуев, столько ласки, нежности... Он... он был счастлив. Эта мысль его огорошила за мгновение. Страшно подумать до чего довела его жизнь. Ему приходилось быть и бездушной машиной и бездумным солдатом, и изворотливым монстром, а вот счастливым довелось побывать только в детстве и... сейчас. Рядом с ним. Хотя казалось бы даже сам Вольфганг давно для себя решил, что не способен на это. На полноту искреннего счастья, которое было ему когда-то доступно...
- Знаешь Лай, - Вольф немного повернул голову, так чтобы встретиться глазами с Лаем, - я счастлив.
Сказать это глядя Ему в глаза, чтобы не потерять этого момента, не растерять в этом всем чувство, что Он рядом... А задумывался ли когда-нибудь Вольф, что счастье он найдет с собственным убийцей? Задумывался ли о счастье вовсе?

- Не понимаю. Я это знаю.
Волк улыбался, ловя этот быстрый, сладкий поцелуй. Бывал ли он еще с кем-нибудь таким искренним, каким является сейчас с майором? Был ли момент такого счастья? Волк не знал. Он мог ручаться лишь за настоящее.
Сложно....
"Скорее уж невозможно, Лай... Это слишком глубоко во мне засело." - он приподнялся на локтях и поцеловал Лая нежно, мягко, прикрыв глаза, словно бы не нужно было ни слов, ни мыслей, ничего, только ощущать эти теплые губы, знать, что он жив.
- Из тебя отличный профессионал, ты умеешь полностью расслабиться, когда для этого есть возможность, - Вольф обнял Лая, когда опустился обратно. Руки ныли и не собрались прощать ректору его безалаберного к ним отношения... ну что ж, переживем.
- И да, мне нравится тебя расслаблять.

Вольф даже застонал от удовольствия, как же ему не хватало массажа! Кто бы знал!
- Умереть от счастья считается неприятностью? - волк улыбнулся, распластавшись под уверенными движениями Лая, ощущая легкое покалывание в каждой разминаемой мышце, тяжесть, забитость... они катались под умелыми руками, теряя форму, мышцы тянулись, благодарно расслабляясь под этими чуткими движениями... Все тело вслед за расслабляемой частью забитых мышц начало млеть, а затем и вовсе изнемогать от массажа. Волк закрыл глаза довольно и умиротворенно улыбнувшись.
Лай временами ерзал на ногах, отчего не давал волку как и погрузиться в дрему, так и окончательно превратиться в желе, зато приводя сознание в тонус...
- Ты решил реализовать идею с массажем спереди? Лай, тебе под одеялом не жарко? О! Так хорошо... - кисти у Кёнига ныли больше всего, еще бы, ими обычно грушу месят, а не массаж делают... так что пальцы отдавались легким дрожжанием от массажа, расслабляясь.

- О, я могу стонать чаще, - "Тем более, что это не потребует от меня особенного труда под твоими-то руками..." - Вольф улыбнулся, словам любимого, представляя перспективу вечного расслабления... и снова застонал, но теперь уже от ощущения расслабления особенно перенапрягшейся мышцы в левой руке... Лай так ловко её размял...
- Если представлю, жизнь у меня будет короткая, хотя. никто еще не умирал от счастья, - хохотнул волк, переворачиваясь, - Делай, что хочешь... тебе можно все....
Падушка приятно пахла новизной и... немного Лаем, чуть влажная от его светлой шевелюры, Вольф довольно ткнулся в нее лицом, устраиваясь поудобнее... Приятно, легко... Словно не нужно никуда возвращаться...
"Я бы сюда... сбежал," - неожиданно отчего-то подумал Кёниг, поймав себя на этой странной мысли, она... напрягала обычное сознание майора, ведь, он никогда даже не думал, об этом.

Волк чуть вздрогнул, когда Лай прикусил только расслабившуюся шею, но теплый поцелуй все вернул на свои места, хотя внзу живота вновь неоднозначно прошлась теплая волна.
Руки усердно и крепко прошлись по спине, разминая каждую казалось не просто мышцу, клеточку! организма, Вольф довольно застонал, понимая, что вот-вот готов расплыться здесь на одеялах, превращаясь в растопившийся кусок масла на горячем тосте, невообразимо хорошо, легко, приятно... возбуждающе... Руки на ягодицах, бедрах.. от этих движений по телу проходили сладкие судороги, хотелось изгибаться, какой там расслабляться... но тело настолько утомилось нагрузками на сегодня, что на время пыталось оставаться в блаженной истоме. Сна не было ни в одном глазу, как ни странно.
- Признайся, ты заканчивал мед по специальности "vip-массажист"... так хорошо...

- У Гольдринга? Мой портрет? - Вольф аж от удивления приподнялся и посмотрел на Лая, удивленно, даже слегка растеряно, - Лай, неужели я стал напоминать политических лидеров? Кто меня сдал?
Он упал на кровать и стал тихо смеяться, от чего тело пошло мелкой судорогой. Так смешно ему давно не было.
- Я... мой фюрер, я стал предметом для подражания.... Надеюсь Гольдринг не повторит мой путь, - он вздохнул, чуть вздрогнул от легких касаний. Приятный... нежный... Вольф перевернулся, притягивая к себе Лая.
- Мы сегодня с тобой здесь не уснем, чувствует мое сердце.

Слушая умиротворенное, спокойное дыхание Лая, Вольф улыбался. Страшно предположить, но ведь он четыре года жил один. Совершенно один. Засыпал, просыпался, жил, нет... существовал, да, для него это больше подходило... Чуть теплый запах от этой смуглой от загара кожи, запах свежий, отзывающийся внутри теплом и спокойствием. Ему так спокойнее, просто теперь ему так спокойнее. Снег за окном чуть улегся и больше не бесится, стучась в запертые двери балкона, он больше не слышал шороха и скрипа наста под досками и лыжами, не видел сверкающей, режущей глаз белизны снегов. Тело изнемогало от неги и расслабления, умиротворения, тихой, невозможной сказки, мгновения, которое не повторится никогда... Он засыпал под это спокойное дыхание всего лишь несколько раз, но был уверен, что большего не мог бы и желать...

... вообще не мог желать.
Красные цветы, распустившиеся в этом году слишком рано. Их нежные лепестки, цветов, что живут считанные часы, нелепо, ярко, почти вульгарно легли на её белую кожу....

- Макс, - теплое дыхание, лукавая усмешка, лживые до обожания в цвете глаза... этим глазам он продал душу, за эти глаза он бы убил. Светлая волна золотого безумия лежит на круглых, приятных рукам плечах. Беззащитная, хрупкая. Этого не видит никто, об этом знает только он, знает насколько легко её сломать, насколько сложно её сберечь...

Футболку насквозь продувает всеми возможными поздними осенними промозглыми ветрами, холодно, очень холодно. На губах еще остался солоноватый привкус, волосы намокли и прилипли, под ногтями остатки земли и чьей-то кожи. Пахнет гарью и шоколадом.
- Макс, - спокойный, кошачий голос за спиной ощеривается клыками, тянется струной к черному сгустку на грани его зрения. Поздно.
- Поздно, Курт.

Он держал её на руках. Женщину в алых цветах собственной крови, мужчина в цвете озлобленного безумия. Тихо стало в этом доме, алые лужицы, словно следы кошки на полу, облитая алым кроватка, лежащая в его руках женщина. Губы касаются кровоточащей раны на шее, закрывая вяло текущие остатки крови, но он ничего не чувствует, как не чувствовал никогда...

В утренней ранней тишине, пока даже солнце спит за горизонтом он открывает глаза, потому что слышит свое имя: "Вольф". Она знала, что он на самом деле никакой не Максимильян и вовсе не американец. Даже узнала кто он на самом деле...
Лай спал рядом, единственное на что сейчас надеялся волк, что киллер не проснется из-за перемены во внешнем мире. Тело по прежнему ныло, даже слегка возмущенное пробуждением майора, но бывшему киллеру совершенно не хотелось сейчас спать.
Он не вынес из своего прошлого сколько нибудь странных привычек или же новых ощущений, все его прошлое было бледным полотном, констатацией фактов, безразличным созерцанием. Но все же он её помнил. Ту, что любил.
"...навеки твой..."
Лай чуть повернулся рядом, видимо устраиваясь удобнее, Вольф повернулся вслед за ним. Тепло, темно... за окном снова шел снег. Тихо, спокойно...

Кажется, ему все же удалось задремать перед рассветом. Ему редко когда приходилось переживать ночные кошмары и явно не после таких прекрасных и таких редких ночей с Лаем, но, наверное, все дело было просто в обилии свежего воздуха и общей физической усталости, так что остаток своей ночи Вольф отчасти провел в беспричинной и бесцельной медитации, пока снова не уснул. Разбудило Вольфа солнце. Кёниг имел привычку закрывать шторы, полностью их задергивать. Лишь с некоторых пор он периодически стал забывать это делать, просто потому что в Германии он всегда вставал задолго До того как солнце собиралось перемахнуть через горизонт. Теперь же, просветлевшее помещение заставило механизмы в его мозгу запуститься и глаза сначала немного, затем чуть больше раскрылись, пытаясь привыкнуть к свету и окончательно проснуться.
Напротив виднелась довольная улыбка на приятном загоревшем лице, глаза пропутешествовали выше, встретившись с глазами Лая.
- Доброе утро, Лай, - Вольф улыбнулся и довольно потянулся, чувствуя как мышцы недовольно припоминают, что вчера им было слишком хорошо. Кёниг чуть подтянулся и поцеловал солнечное чудо возлежащее рядом, - Ну что, готов проснуться на склоне?

- Наверное, есть, - Вольф потянулся в постели с некоторым сожалением проводив Лая взглядом. Мысли почему-то совершенно не хотели вытекать из режима постели, и кажется он начал понимать - почему ему это не удается.
Он, в отличие от Лая, намеревался еще немного полежать, окончательно избавляясь от привкуса странных снов, боли в мышцах...
- Чем будем завтракать, Воль?.. - вопрос несколько озадачил. Обычно по утрам ему не приходилось задаваться этим вопросом, потому что Луи готовил завтрак сам. А тут... "Может просто до ресторана дойти?" - мелькнула здравая, но скучная мысль, пока взгляд блуждал по образу Лая где-то в подсознании.
- Не откажусь от горячего секса в постель и английского завтрака на склон. Или наоборот... - в конце концов он нашел в себе силы и присел на кровати, так, чтобы лучше видеть Лая, попытался прибрать растрепанные волосы. Не вышло.
- Смотря, куда мы с тобой намерены пойти после завтрака, от этого зависит набор блюд.

Вольф, ощутив ладонь киллера на голове улыбнулся, подставляясь движению, шагнул к Лаю, сначала нежно, затем жадно приникая к губам, легким тычком отправляя Лая на кровать.
- Да ну? Ну что ж, зарядка нам с утра определенно пригодится. Размять мышцы. Занять время, которое у нас отбирали... - он навис над Лайонелом, упираясь руками в разобранную постель.
Уйти позавтракать? Да, он хотел бы позавтракать. Но мышцы ноют, а сладкое безумие тянет в постель...
Он жадно исследовал грудь, плечи Лая едва касаясь губами, очерчивая шрамики дыханием, чувствуя как сладкое, тягучее удовольствие подкатывает, наполняя низ живота теплом, кружа голову запахами...

Из груди поднялся довольный рык, вместе с ощущением жара, накатившего в грудь, ударившего в голову. Ощущение руки в волосах было таким знакомым... приятным... Он жадно приник к левому соску прикусывая его, посасывая, играя, правая рука скользнула под прогиб спины, вниз к ягодице, сжимая мягкую гладкую кожу, ощущая под ней крутые мышцы тренированного тела. Он даже застонал, понимая насколько сильно ему нравится происходящее, отпустил сосок, чуть поиграл с другим, скользнул дыханием по прессу к паху, лизнул медленно, с чувством низ живота..
"На черта я выбрал горнолыжный курорт? Нам бы и бункера хватило..."

Руки стаскивают зачем-то надетые на Лае легкие штаны... ах да, они же позавтракать хотели... да плевать, потом позавтракают. Сейчас... только проснутся... только...
Так горячо внутри, так много всего, так кружится от происходящего голова, что он на мгновение может потерять просто понятие о происходящем.. Губы скользят вниз по животу, жадно обводя кончиком языка основание члена, скользя вниз на яички, лаская, целуя бедра, пах, скользя меж приподнятых ягодиц влажным языком, он почти под ним скрылся, когда рука накрыла член, медленно, ласково проводя, обхватывая, задавая ритм, губы касаются ягодиц, изучают поцелуями, касаниями... Сводящий с ума. он просто сводит его с ума...
Вольф не мог бы сейчас точно сказать, почему в первые часы их знакомства не попытался убить Лая подручными материалами, но мог точно сказать, что не простил бы себе этого никогда.
Он готов был отдавать этому невероятному, быстрому, изменчивому блондину все в себе, открывать то, чего не видел никто. Хотел отдавать ему все тепло, что еще могло остаться в этом ледяном сердце. Все...
- Люблю, как же я тебя люблю... - тихо, почти задыхаясь от собственных слов, прежде чем снова жадно накрыть внутреннюю сторону бедра губами, целуя.